«Чудо»

Чудо
Владимир Алексеев


Кто дергает за ниточки? Ты управляешь информационным фоном или он тобой? Кто они – загадочные и экстравагантные технологи общественного мнения, капитаны индустрии или профессиональные подлецы? Битва идеологий идет на земле и на небе. Кто же победит и есть ли у людей альтернатива прогрессу? Справится ли человек с соблазном стать сверхчеловеком? И можно ли ради огромного блага совершить зло? Сплетение убеждений и лжи, интриги и тайны, противостояние длиною в тысячи лет – в новом романе-антиутопии Владимира Алексеева «Чудо».





Владимир Алексеев

Чудо



© Алексеев В., 2019

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2019




2036. Манифест веры честного человека


Я верую, но для моей веры не нужны:

– символы веры,

– название религии и сама религия,

– имя Бога,

– изображение Бога,

– изображение или иное материальное проявление знака веры,

– церковь и церковная организация, церковная иерархия,

– любой посредник между мной и Богом,

– святые, мученики, святые места, здания, реликвии,

– обоснования существования Бога,

– Святое Писание,

– ритуалы, праздники,

– молитвы,

– название для моей веры (мне не нужно называть себя неконфессиональным верующим или итсистом),

– чудо,

– и многое другое, в чем обычно нуждаются верующие разных конфессий.




Борис Андреевич…


…Устраивал встречи только у себя, кто бы о них ни просил. Он любил идти сзади, чтобы я входил в переговорную комнату первым и первым здоровался с находящимися в ней людьми. Чтобы я был вынужден первым занимать место. Он не объяснял мне почему, но, мне кажется, так он успевал оценить обстановку и интуитивно настроить идеально подходящий к компании образ. А делал он это в совершенстве. Безошибочно определял, кто здесь принимает решение, а кто просто для красоты, и в нужный момент брал самую точную ноту, мгновенно входившую в резонанс.

Это происходило обычно не сразу. Сначала он делал вид, будто бы совершенно ни при чем, словно попал сюда по ошибке. Он начинал говорить после заметной паузы, тогда, когда всем давно казалось, что дальше молчать уже нельзя. Бывали случаи, когда он совсем не заговаривал. Мог молча уйти, подкупающе улыбнувшись, как бы извиняясь, но не попрощавшись. Мог еще приложить палец к губам, мол, продолжайте, не обращайте на меня внимания.